Легенда армии: война и мир генерала Дубынина
Виктор Дубынин родился 1 февраля 1943 года. Он стал первым начальником Генерального штаба Вооруженных Сил России и третьим человеком в стране, которому было присвоено воинское звание «генерал армии».
Указ Президента РФ о присвоении очередного воинского звания генерал-полковнику Виктору Дубынину был подписан, когда он находился в госпитале. 19 ноября 1992 года министр обороны Павел Грачев в госпитальной палате вручил своему подчиненному погоны, помог надеть специально сшитый по его приказанию парадный китель. А через три дня первый начальник Генштаба умер, не дожив до своего 50-летия немногим более двух месяцев.
Грачев потом признается, что если бы не онкологическая болезнь Виктора Петровича, которая поглотила его буквально за несколько недель, он бы уговорил Ельцина поменять их местами. Павел Сергеевич прекрасно понимал, что по своему интеллектуальному уровню, полководческим способностям, а главное – авторитету в войсках на тот момент времени в армии Виктору Дубынину не было равных. «Такие командиры как он, - сказал министр еще при жизни генерала, - рождаются раз в сто лет».
По негласным законам советского времени Дубынин не должен был стать генералом. Родившись в спецпоселке – одном из островков огромного «ахипелага ГУЛАГа», где отбывал срок его отец - «враг народа»; и позднее, переехав в Зауралье, парнишка даже не подозревал, какой интерес будет представлять для компетентных органов. Их длинные руки стали доставать его уже после его поступления в Дальневосточное танковое училище.
Несколько раз по требованию военных особистов ему приходилось писать объяснительные по различным поводам. И даже когда умер отец, он еще долго ощущал дыхание этих самых органов за своей спиной.
На всем протяжении службы Виктора выделяла его интеллигентность. Никто никогда не слышал, чтобы он ругался матом. Больше того, он настолько редко повышал голос, что некоторые просто недоумевали, как этот человек может командовать. При любых обстоятельствах Дубынин держал себя в руках. Лишь когда очень волновался, у него менялась интонация голоса и он слегка начинал картавить. И еще много курил, полагая, что это успокаивает. Зато как он командовал! Из всех командующих 40-ой армией в Афганистане (их было семеро, строго засекреченных генералов) больше других своей неординарностью запомнился именно Дубынин.
Он всерьез заявил о себе, еще будучи заместителем командующего. Первая задача, которую Виктор поставил перед подчиненными после прибытия в Афган – это прекратить врать. Речь шла о докладах в Москву по поводу числа убитых и раненых.
Теперь уже не секрет, что истинные цифры тогда растягивались на несколько дней, дабы не вызывать гнев высокого начальства. Дубынин же стал докладывать истинные потери, несмотря на то, что это кардинально изменило статистику. Это было вызвано еще и тем, что только в 1985 году Советское правительство приняло решение платить воинам за ранения.
И Виктор Петрович первым взял на себя смелость озвучить перед государством цифру – 44 тысячи раненых. Он гарантировал своим подчиненным, что всю ответственность за эту правду берет на себя. Зато количество убитых при нем сократилось в полтора раза. И не по бумагам, а фактически. За время своей службы в Исламской Республике Афганистан (вместо двух положенных лет его командировка на войну длилась три с половиной года) Дубынин провел самое большое количество боевых операций при минимуме потерь.
Это при нем был апробирован новый принцип соединения в один кулак радиоразведки и огневой мощи, что позволило вывести из строя всю систему управления противника. Новую тактику применения вертолетов при высадке десанта тоже ввел он. Именно под началом Дубынина впервые в мировой практике наши десантники стали высаживаться в горы не с использованием парашютов, а просто выпрыгивая из «вертушек», которые зависали над площадками.
Не менее запоминающимся «жестом» командарма стало и то, что он… переобул армию. Причиной огромного числа ранений солдат и офицеров в Афгане были противопехотные мины и растяжки. Проанализировав по приказу генерала характер ранений, выяснилось, что их последствия гораздо менее травматичны, если боец обут в кеды или кроссовки. Дубынин принял беспрецедентное решение: поменять армейские сапоги на спортивную обувь.
Она была закуплена на деньги, которые выделялись на развитие подсобных хозяйств (была такая статья в бюджете). Ответственность за нецелевое расходование средств, равно как и объяснение с московскими генералами, приезжавшими в Афганистан с кратковременными проверками, он тоже брал на себя. Солдаты чувствовали себя за своим командующим, как за каменной стеной. И когда они говорили: «За Дубыниным – хоть в огонь, хоть в воду» – было ясно, что это не пустые слова.
Есть мнение, что нет такой должности – хороший человек. А он был как раз хорошим человеком на генеральской должности. Его и уважали, и побаивались, и любили. Даже у самых острых на язык бойцов, Виктор Петрович не имел ни какого прозвища. Его не называли ни генерал, ни командующий, просто – Дубынин. И все. Эта фамилия была символом успеха. А для некоторых…
Это случилось в мае 86-го, ровно через месяц после того, как Дубынин стал командармом. «Духи» нанесли мощный артиллерийский удар по нашему командному пункту. Человек десять из старших офицеров было ранено сразу, а один – полковник Владимир Исаков – тяжело. На языке военных медиков его ранение относилось к числу «множественных осколочных проникающих» в область грудной клетки и брюшной полости. Шансы выжить при таком ранении – минимальные; в полевых условиях – нулевые. Вызвали авиацию, чтобы эвакуировать раненых. Но летчик, увидев, что творится на посадочной площадке – она хорошо простреливалась, передал по рации, что в виду невозможности сесть, он берет курс на базу. В принципе, винить вертолетчиков было не в чем, но допустить, чтобы на его глазах умер от ран полковник, Дубынин не мог. Дав предупредительный выстрел из «Шилки» (зенитная самоходная установка) в сторону вертолета, он спокойно, сдерживая себя изо всех сил, передал по рации.
- Если не сядешь, я собью тебя сам.
Произнесено это было таким тоном, что у боевого летчика не возникло даже тени сомнения, что генерал шутит. И вертолет сел. Пока грузили раненых, машину буквально закрыли от обстрела стеной ответного огня. Всех благополучно доставили в госпиталь, а полковник выжил. Впоследствии генерал армии Владимир Исаков ставший заместителем министра обороны – начальником тыла Вооруженных сил РФ, вспоминая о своей службе в Афганистане, никогда не скрывал слез: «Виктор Петрович спас мне жизнь…»
Это всего лишь эпизод из службы Дубынина. Может быть, не совсем удачных, но даже их достаточно, чтобы понять, почему 11 ноября 2003 года бесконечно храброго боевого генерала наградили высшим званием страны Герой Российской Федерации (посмертно). Именно за – проявленное личное мужество и умелое руководство войсками в ходе боевых действий в Афганистане.
Его колоссальный опыт и стратегическое мышление оказались очень востребованными и после Афгана. Особенно – на должности командующего Северной группы войск в Польше. Там генерал-полковник Дубынин проявил свой талант не только как военный, но и как серьезный политик и дипломат. На долю командующего выпала серьезнейшая миссия, связанная с выводом советских войск из Польши. Один пример в подтверждение. В первой декаде августа 1991 года, в нарушение всех подписанных протоколов и ранее намеченных сроков, поляки вдруг стали «тормозить» с принятием нашего военного городка в воеводстве Свидница. Командующий договорился о личной встрече с президентом Свидницы и местным воеводой. Приехав в назначенное время, выяснилось, что вместо первых лиц на встречу с генералом прибыли их помощники, не имеющие полномочий что-либо решать. К тому же, один из чиновников умудрился опоздать. Очень пунктуальный и обязательный Дубынин, скрыв свое недовольство, деликатно выслушал представителей, высказавших свои аргументы по поводу волокиты, связанной с приемом военного городка.
«А теперь записывайте мой ультиматум, - он стал говорить, когда все замолчали. – Своим непонятным бездействием и нарушением прежних договоренностей вы унижаете мою державу, ее армию и меня лично. Прошу передать вашим руководителям, что я жду их объяснений не позднее 18 числа. Если они не прибудут, в военный городок будет введен танковый полк для обеспечения там надлежащей охраны и порядка». После этих слов он встал, давая понять, что разговор окончен. На следующее утро и президент, и воевода Свидницы сидели в приемной командующего СГВ.
Все необходимые документы были подписаны в тот же день. А спустя всего дня тот эпизод получил неожиданное продолжение. Когда 19 августа грянули известные события в Москве, связанные с путчем, должностные лица Свидницкого воеводства, напуганные позицией советского генерала, осторожно поинтересовались насчет ввода танков. Ответ пришел незамедлительно: «В этом нет необходимости, городок уже продан…»
Он был всегда таким: прямым, категоричным в оценках, имеющим свою четкую и взвешенную позицию. И поэтому, когда ГКЧП выступил со своим воззванием к советскому народу, Виктор Дубынин поддержал его телеграммой. Специально акцентирую внимание на этом потому, что по идее, после подобного шага, звезда генерала должна была закатиться навсегда. Все прекрасно помнят, как тогда поступали с «неверными». Генерал-полковника Дубынина же не только не тронули, спустя девять месяцев, по рекомендации тогдашнего министра обороны Павла Грачева, который прекрасно знал Виктора Петровича (воевал под его командованием в Афганистане) назначили начальником Генштаба.
И многие военспецы знают истинную причину того назначения. В обстановке всеобщего развала, тотального безумия и торжества непрофессионалов, когда во что бы то ни стало требовалось сберечь армию, нужен был человек, который бы это сделал.
Виктор Дубынин смог бы сделать гораздо большее. И не было бы, скорее всего, войны в Чечне; уж он бы смог убедить Грачева, что два десантно-парашютных полка для взятия Грозного – это утопия. И по-другому наверняка пошли бы реформы в армии, затянувшиеся почти на целое десятилетие…
Каждый год в день рождения Виктора Петровича его друзья и многочисленные сослуживцы поднимают бокал за Дубынина и выпивают не чокаясь. А спустя две недели воины-интернационалисты, собирающиеся в Москве в день вывода наших войск из Афганистана, после возложения венков на Могилу Неизвестного солдата, обязательно едут на Новодевичье кладбище к могиле генерала и отмечают этот праздник с ним.
