Мифы об усыновлении, проблемы воспитания и реформа опеки: большое интервью Анны Кузнецовой

- Депутаты предлагают внести закон о том, что дедушки и бабушки могут воспитывать (в юридическом смысле. - Прим.ред.). Такого никогда не было еще, это прорыв. Как вы относитесь к этому? Как подобная мера поможет решить вопросы?

- Тема лично мне очень такая симпатичная. Особенно упомянуть о значении бабушек и дедушек. Многие родители невероятно благодарны бабушкам и дедушкам за помощь в воспитании детей. Конечно, очень важно понимать, какими методами нужно решать этот вопрос. К сожалению, есть прецеденты, которые добавляют актуальности в решение этой задачи, но, например, прошлой осенью нам приходилось лично аппаратом возвращать ребенка из инфекционной больницы бабушке, которого забрали органы опеки. Приехали, посмотрели, что родителей дома нет, забрали ребенка, потому что у бабушки не было никаких документов о том, что она имеет право его воспитывать. Конечно, это безобразие. Такого быть не должно. Более того, это является прямым нарушением, так как в законе об опеке сказано, что именно бабушка, дедушка и ближайшие родственники являются первыми в череде, когда речь встает об опеке над ребенком. Конечно, если есть такие прецеденты, значит, нужно думать над регламентацией. Каким образом делать? Нужен ли федеральный закон? Нужно здесь подумать. К сожалению, не всегда положительные отношения складываются с родителями и бабушкой и дедушкой. К сожалению, нам приходилось иметь дело и с подобного рода ситуациями, когда нам пишут. Приходили жалобы сразу с двух сторон: бабушка на маму, мама на бабушку, ввиду того что имелись упреки по вопросам воспитания детей. Поэтому мы видим решение вопросов по позиции, которая, с одной стороны, ни в коем случае не ущемляла бы права родителей, потому что их нельзя делегировать, их нельзя подарить, их можно только ограничить и только решением суда. И здесь никаким образом разделить их с бабушками и дедушками невозможно. Но необходимо найти решение, которое бы помогало избежать ситуации, когда ребенка забирают. По обоюдному согласию, обоюдному решению, я думаю, это предмет хорошей дискуссии, которая должна обязательно закончиться плодотворно и с эффективным результатом, который позволит избежать тех недоразумений, очень тяжело отражающихся на наших детях, и той печальной ситуации, с которой мы сейчас имеем дело.

- В последнее время очень много случаев, когда бездумно матерей лишают родительских прав, тех матерей, у которых нет стабильных доходов. Формально вроде бы здесь закон соблюдается. Но получается некий замкнутый круг - женщина не может полноценно работать, потому что у нее много времени уходит на воспитание, но при этом семья живет в нормальных человеческих условиях. Как быть здесь?

- Вы затронули сразу две больные темы. Первая - вопрос отобрания ребенка. Незаконного порой. Потому что мы знаем, что единственная возможность и законное отобрание ребенка - 77-я статья Семейного кодекса, где говорится об угрозе жизни. Доход не входит в перечень угроз, если не наблюдается иная ситуация. Из-за этого нужно работать в двух направлениях. Мы понимаем, что непрофессионализм, неисполнение закона, неправильное толкование действующих норм доводят до подобного рода ситуаций, когда ребенка забирают из семьи неправомочно. Здесь, конечно, включаются все службы. Это попадает в средства массовой информации, подключаемся мы, подключаются другие общественные организации. Один помогает, другой решает вопрос с законодательством, уполномоченными ведомствами, но уже нанесен урон ребенку. Уже есть угроза его психическому развитию. Как минимум поэтому здесь необходимо работать в направлении, как мы уже говорили с президентом, о реформировании органов опеки и попечительства. И не только этих проблем мы сможем избежать, реализуя планомерную поступательную реформу опеки. Иные нарушения, которые сегодня есть в детских сиротских учреждениях, сопровождения приемных семей и иные направления, где реализуют свою деятельность органы опеки и попечительства. И второй вопрос. Тоже очень важный. Это вопрос поддержки одиноких матерей. По предыдущей переписи у нас порядка пяти миллионов семей, где мама в одиночку воспитывает детей. Да, пять миллионов. Мы с вами говорим не о какой-то маленькой небольшой группе. Мы говорим о достаточно большом числе семей. Естественно, здесь мы планомерно добиваемся реализации такого предложения, как социальная няня. Возможность маме бесплатно обратиться к государству за няней, которая могла бы быть предоставлена. Обученная и проверенная, без рисков, но которая является носителем определенных компетенций, которые бы помогли воспитывать ребенка и с особенностями развития, и детей разных возрастных групп, если нет возможности отдать, например, в садик или ясли и решить иначе вопросы, сопровождение на определенный период, когда мама могла бы как раз не прерывать свой трудовой стаж. Тем более это актуально для многодетных семей. Поддержка такой няни государственной, которая могла бы бесплатно быть предоставлена семье, она бесценна. Более того, опыт других государств зарекомендовал себя абсолютно положительно. Здесь есть даже опыт наших регионов, например Костромы. Предоставляется бесплатная государственная няня семьям, которые имеют низкий доход, скажем так. Также идет градация для тех, у кого есть доход в разной степени, например 25%, 50% или 100%, просто хочется оплатить эту няню из государства, которую обучили, которая определенными навыками обладает. Удалось добиться следующего - сейчас принят профстандарт Министерством труда и социальной защиты. Это замечательно, но не сделан следующий шаг, чтобы эта няня вошла у нас, например, в 402-й Федеральный закон. Мы считаем, что это было бы правильным решением, особенно когда так остро стоит вопрос о демографической ситуации в стране.

- К нам часто обращаются женщины с просьбой помочь, так как у них отнимают ребенка. Действительно, мы видим совершенно адекватные нормальные отношения, обещаем помочь. Мы подключаемся, стараемся помочь решить этот вопрос, обращаемся в органы опеки. И там говорят: «Ребята, посмотрите, в каких условиях живет этот ребенок, это же катастрофа». Едем, смотрим, действительно не очень хорошие условия. Достаточно скромно, достаточно бедно все. Возникает такой вопрос: неужели ребенок станет более счастливым, если он будет жить с чужими людьми, но в хорошей квартире, нежели чем со своей мамой?

- Возвращаясь к вопросу бедности семей, хочется сказать, что за счет детей ни в коем случае нельзя решать вопрос благосостояния семьи. И это ни в коем случае не укладывающиеся вообще в этом контексте друг с другом понятия. Есть вопрос бедности. И эта задача стоит на уровне государства. Она имеет серьезное значение. О ней говорит министр труда, есть подобная задача в сегодняшних документах, которые на федеральном уровне приняты, и выделены средства на сокращение бедности. Это один вопрос. Он никак не связан с вопросом лишения или ограничения в родительских правах ребенка. Здесь, конечно, очень важно, насколько точно считывается задача представительного органа, органов опеки и попечительства. Не их задачи - решать вопрос благополучия семьи, благосостояния семьи. Их вопрос защиты прав ребенка, и первое право ребенка - это право жить и воспитываться в семье. Это знает каждый. Именно это право должны защищать органы опеки и попечительства. В этой части необходимо обратиться ко всем иным структурам, которые могут оказать содействие и помощь в повышении благосостояния семьи, если семья сама желает восстановить свое благополучие и выйти на уровень самостоятельности. Важно создать все условия. Сегодня есть различные инструменты, которые принимаются, периодически о них слышны такие позитивные статистические данные, о заключении социальных контрактов, иные меры, которые сегодня применяются в этом отношении. Ни в коем случае нельзя подменять задачи. Это я подчеркну отдельно. Благотворительные фонды, общественные организации, активисты просто общественные подключаются, помогают семье, на каком-то этапе здесь должны подключиться те, кто, может, поможет маме устроиться на работу. Если по этой специальности нет - давайте поищем другую специальность. Помочь ребенка оформить в садик, оформить все необходимые работы, пособие льготное, возможность оплаты коммунальных платежей. Столько сегодня механизмов! Их нужно уметь взять, но для того, чтобы взять, нужно четко понимать цель.

- В последнее время появляется очень много шокирующих историй, когда обнаруживаются дети, которые проживают в действительно чудовищных условиях. То есть это не квартира, это что-то похожее на свалку. Дети не ходят ни в сады, ни в развивающие какие-то кружки, ни в школы. Дети-маугли. Куда смотрят органы опеки?

- Это еще одна тема, которая доказывает необходимость реформирования целой системы. Где-то мы видим, что они перестраховались именно в плохом смысле слова. Когда наиграно выглядит - вот эта задача сохранения, защита прав ребенка. А где-то, к сожалению, система просто не видит. Эти дети попадают в слепое пятно. Никто не наблюдает за развитием этой ситуации. Где-то проваливается у нас мониторинг медицинский, где-то проваливается педагогическая, где-то иная составляющая, которая входит в большую систему профилактики. Если говорить просто, она состоит из разных компонентов, которые наполняют функционалом ведомства. Их очень много. Когда мы говорим о семье, мы сразу поговорим о целом ряде органов, почти 20 у нас ведомств, которые в той или иной части занимаются семьей. Каждый по чуть-чуть участвует в этой задаче защиты семьи, защиты прав ребенка, защиты прав семьи и так далее. Так вот, даже вот в такой дружной команде из 20 структур встречаются белые пятна, слепые зоны, в которых оказываются эти дети. Вы мне дали повод вспомнить про Любу, про нашу. Как раз не так давно девочка, которая была в социальном приюте, именно ее выявили в ужасных условиях. Я сама своими глазами видела, как вот на этой проволочке от крестика, он просто врос в шею. И она не умела сидеть на руках, когда берешь ее на руки, она не понимает, что ее берешь на руки… Одновременно с этим она так легко увлекалась какими-то игрушками. Видно было, что она этого хочет и она открыта вот этому миру. Но жила в таких просто жутчайших условиях. Здесь, надо сказать, были серьезные причины для этого. Да, хочу сказать, что сейчас у нее все хорошо. Сейчас замечательные родители, которые имеют психологическое образование. Они в ней души не чают, и ребенок сейчас уже говорит, и поет, и пляшет, ходит в садик. Вот так кардинальным образом изменилась ее жизнь. Конечно, ты радуешься за нее, но одновременно с этим думаешь, а вдруг еще сейчас есть какие-то тяжелые истории, о которых мы пока не знаем. Как же важно сегодня, чтобы органы опеки прежде всего своей задачей ставили эту объединяющую роль в деле защиты ребенка, защиты семьи прежде всего, и права ребенка жить и воспитываться в семье. Говоря сегодня о снижении числа детей, которые были отобраны, - эта динамика идет на протяжении многих лет, и она не менялась. Также сокращение числа родителей, которые лишены родительских прав, на 7,6% сегодня мы видим. Эта тенденция, с одной стороны, безусловно, не может не радовать, а с другой стороны, может быть, даже этих родителей мы могли бы сохранить для своих детей, если бы вовремя органы опеки подключились к работе. И не только они, но вся система профилактики. Вы посмотрите, какая сила - 20 ведомств. И мы не можем справиться с одной семьей, которой нужна поддержка: кому-то найти работу, кому-то помочь, может быть, освоить какие-то новые навыки. Кому-то просто ремонт нужен, кому-то совет нужен, нужна простая навигация в этом поле поддержки, которая сегодня доступна. Ведь многие в силу своей правовой неграмотности не знают, куда обратиться.

- Хочется задать вопрос об усыновлении наших детей иностранцами. Какова тенденция, сколько иностранцев усыновляют наших детей и каково качество этого усыновления?

- Несмотря на то что числа и цифра детей, которые переданы в другие государства, радикально снижаются, сейчас уже порядка 200 детей переданы в другие государства. Прежде всего, с абсолютно справедливой политикой, преимущество отдается усыновителям именно в Российской Федерации, и это не может не радовать. Мы видим сегодня положительные тенденции. Пусть темпы передачи в приемные семьи снижаются, но сокращается количество детей-сирот и рост числа детей, находящихся в приемных семьях. Мы никогда не должны успокаиваться над этой тенденцией - что вообще ни одного ребенка не останется в детских домах. И это правильная позиция, главное - делать все обдуманно, без разнарядки, потому что семью надо подготовить, ребенка надо подготовить, нужно нарастить инструмент сопровождения семьи, потому что у нас выросло число возвратов детей в сиротские учреждения. А если говорить об иностранном усыновлении, мне хочется развеять миф о том, что часто передаются дети-инвалиды, это не совсем так. Это всего лишь четверо детей, которые имеют особенности в развитии. Поэтому эту цифру можно еще сократить, учитывая, что очередь на детей не уменьшается. Они есть и среди граждан РФ. Но на самом деле лидеры по усыновлению - это Италия, Франция, Испания, там уже чуть больше десяти. Меньше всего в Израиле - там в предыдущем году восемь. Со всеми этими государствами есть соглашения о постусыновительном контроле, и в рамках этого международного документа отслеживается судьба детей, так как они до совершеннолетия и до принятия нового решения являются гражданами России. Тяжелее всего с США, к сожалению, данные о детях, которые находятся там, фрагментарные. Мы не можем сказать, что наши дети там в безопасности. Сейчас стали к нам поступать интересные обращения. Они поступают от наших детей, которые воспитывались за рубежом. Приемные родители охотно рассказывают о том, что дети приемные, что они из России. Дети, достигнув совершеннолетия, охотно желают знать о своих родителях. И на наших практиках есть пара таких случаев - мальчик приехал к нам, рассказывал о своей жизни и с большим старанием искал своих маму и папу, и он их нашел. Конечно, не передать словами, какова была эта встреча. Каковы были эти эмоции, когда он увидел впервые своих маму и папу. Они поддерживают связь, он учит русский язык. И самое интересное то, что на него вышли ребята, которые тоже были усыновлены из России. Они совершеннолетние и вправе узнать, кем были их биологические родители. Множество запросов посыпалось к нам на эту тему. Конечно, мы бы хотели оказать содействие этим бывшим детям России. Очень важно знать о своих корнях. Это принципиально важно, кто ты и откуда, поэтому очень хочется им помочь. Сейчас мы стараемся помочь в приезде в Россию девочке, она взрослая, ей 20 с лишним лет, она хочет увидеть своих родителей. Их удалось найти благодаря социальным сетям. Это говорит о том, что нельзя терять связь с этими детьми. К сожалению, сегодняшняя ситуация не дает возможности полного мониторинга защиты прав детей на территории США. Очень хотелось бы, чтобы те запросы, которые отправляются, получили хоть частичные ответы. Мы не будем оставлять это направление работы. Уполномоченное ведомство - это Министерство просвещения, и мы надеемся, что ситуация повернется в лучшую сторону, потому что дети не должны стать заложниками политических историй.

- Кстати, именно в Штатах такое большое количество нехороших историй, связанных с детьми, усыновленными из России. И это печально, что нет доступа и информации.

- Да, это печально, буквально несколько дней назад удалось получить жилье ребенку, которого просто вернули в Россию приемные родители из Америки. Они просто его вернули, оставив в странных обстоятельствах. Потом он воспитывался в приемной уже семье в России. И не так давно они получили жилье, мы с ним общались и разговаривали. Замечательный молодой человек, он уже совершеннолетний.

- Вы меня удивили тем, что у детей, получается, нет обиды на генетических родителей и они хотят продолжить с ними общение.

- Мотивы разные. Кому-то просто хочется спросить: почему? Ведь для любого ребенка мама - это святое. Важно услышать, почему так произошло. Мы еще раз говорим об актуальности детско-родительских отношений, и, возможно, анализ этих «почему» и приведет нас к тому, что наконец-то мы сделаем все, чтобы сохранить кровную семью для ребенка. Помочь родителям, помочь с разных направлений. Безусловно, без желания родителей мы ничего не сможем сделать. Если родители не хотят идти в этом направлении, менять ситуацию, то ничего не получится. Настало время объединить разрозненный функционал в одной структуре. Я не говорю, что нужно создавать новое ведомство, - надо посмотреть, в каком из ведомств сосредоточить весь функционал по защите семьи. Чтобы иметь конкретный орган исполнительной власти, который одним из главных должен реализовывать ту семейную политику, которую транслирует президент. Сегодня этот огромный шанс, который дают нам поправки в Конституцию, дает нам тот курс по защите семьи, воспитанию детей и поддержке традиционных ценностей. Сейчас эта задача рассыпана по разным структурам. И порой одна рука не знает, что делает другая. В данном контексте это неправильно. Наше предложение в старте реформы опеки и объединения функционала в одно из действующих ведомств.

- Я в последнее время часто задумываюсь о том, чтобы усыновить ребенка. Сегодня насколько сложно это сделать, упростилась или усложнилась система?

- Вы задали интересный вопрос. Если желание на самом деле есть, то человек пройдет все дороги. Но очень хочется, чтобы наша система помогала и содействовала. Начиная с того, что человеку надо помочь, и надо понимать реально его мотивацию, действительно ли он хочет этого. К какому ребенку он настроен. Здесь я бы шла больше от ребенка. И подбирала семью под ребенка, а не ребенка под семью. Сейчас мы больше идем от обратного, такая тактика неэффективна - мы видим сегодня обратный процесс. То есть опекун понимает, что он не справляется. Ему не помогли оценить свои возможности или не сопровождали. Приемные родители не справляются, когда наступает подростковый возраст. Сегодня приемные семьи объединяются, обмениваясь способом решения проблем, они поддерживают друг друга. Здесь главной и ведущей рукой должно быть содействие со стороны государства. Есть над чем работать, в частности, в направлении сопровождения и оценки своего потенциала. Дальше вопрос бюрократический. Особенно он усилился в период карантина. Сейчас мы слышим - нельзя, не приходите. В сегодняшней ситуации это практически сошло на нет. То есть в ближайшее время мы увидим цифры сокращения, но хотелось бы, чтобы сотрудники, которые направляют этот процесс передачи ребенка семье, посмотрели опыт в ряде регионов России. Они нашли способ в нынешних условиях этот процесс не остановить. Дети не должны от этого страдать, шанс перейти в семью не зависит от того, сколько выявлено коронавирусных больных. Здесь нужно пройти по узкой грани, не подвергнув опасности детей и всех, кто с этим работает. Эту задачу решать надо.

- А обычно сколько по времени может занять процесс усыновления?

- Очень длительный процесс сбора справок, обследований и других формальностей. Также у нас встречались случаи необоснованного отказа. Когда прошли родители все эти круги, а потом получают отказ - например, у вас и так много детей. Если в семье пятеро детей, и семья берет еще детей, и вдруг рождается еще ребенок, то кто лишний в этом доме? Это попытки узаконить числовой критерий. Я считаю, что это необоснованно. Потому что и одному ребенку в семье может быть плохо. И у нас есть пример, когда мама брала ребенка и сейчас отбывает наказание. Это человек, который довел до истощения ребенка. Это приемная мама, которая оформила инвалидность на здорового ребенка и продолжала морить голодом до тех пор, пока совершенно случайно в Москве психолог в доверительной беседе не узнал от мальчика, что мама дает ему таблетки, от которых его рвет. Сейчас ребенок забыл об этой беде, это чудесный крепкий парень, занимается разными занятиями, я была у них и видела. Радуешься, что сейчас именно вот так сложилась его судьба. А с другой стороны, страшно, что система платила этой маме. Здесь необходима совокупная работа ряда ведомств. Необходима наибольшая консолидация задач по защите семьи.

- Сирот становится меньше? Что сделать, чтобы их вообще не было в нашей стране?

- Банк данных сокращается, мы говорили о цифре в 11%. Это положительная тенденция. В структуре уменьшается сама доля сирот. Сирот при живых родителях все меньше за эти годы. Это тоже положительно. Сирот, у которых родителей нет, больше, чем социальных сирот. Здесь главная задача для этих детей - подобрать правильную семью, сопровождать ее и сделать все, чтобы ребенок был счастлив. Если мы говорим о социальных сиротах, то здесь другая проблема. Здесь формат наказания даже препятствует деятельности по сохранению семьи. Потому что семья боится идти и обращаться в систему за помощью. Поддержка есть, но семья не идет, боясь, что ребенка отнимут. И даже на нашей памяти есть случаи, когда звонят и говорят: мы боимся идти за помощью. Мы ситуацию видим. Здесь та карательная практика, которую практикует комиссия по несовершеннолетним. И когда ситуация доходит до критической точки, появляется социальный сирота. Поэтому главным условием, чтобы таких детей стало меньше, является доверие системе. Когда семья поймет, что орган опеки - это орган защиты семьи. И к нему можно обратиться за помощью и консультацией, и оттуда придут специалисты, которые помогут. Подключат юристов, психологов. Главное, чтобы семья этого хотела. Доверие - это еще один фундамент, на котором должно развиваться реформирование опеки. Только с этой позиции в сложных ситуациях мы понимаем, что опека будет работать в тяжелых ситуациях. Ведь никто не говорит, что надо только пыль со стола стереть. Мы говорим о серьезных процессах, которые могут препятствовать развитию семьи в дальнейшем. Здесь не нужно искать легких решений. Благодаря поправкам в Конституцию возникает множество инициатив, и они будут еще возникать, потому что тема волнует каждого. Важно создавать общую площадку для выработки консолидированной позиции. Заплаточные методы уже не действуют.

- Что касается влияния соцсетей и Интернета на наших детей. Понятно, что полностью запретить невозможно, но как регулировать этот момент?

- Чем позже у ребенка появляется гаджет, тем проще ребенку выработать правила обращения с ним. Дети постоянно видят, как родители пользуются гаджетами и Интернетом. И они этот образ жизни схватывают. Мы можем постоянно говорить, что это по работе. А этот стиль жизни прочно вошел в наш быт. Надо научиться с этим работать и жить. Тема образования - здесь не должно быть перегибов. Мы министру образования давно задавали этот вопрос, что недопустимо, чтобы дети полностью перешли на дистанционное образование. Мы услышали ответ, что этого не будет, есть пилотные регионы, и сейчас важно посмотреть на эти регионы. Ребенку важно объяснить, что Интернет - это ресурс для образования. Мы понимаем, сколько ребенку ни объясняй, ребенок все равно залезет и посмотрит видео, поиграет в игрушки. Здесь какое решение? У нас лимитированный трафик. Мы ограничили доступ по времени для своих детей в зависимости от возраста, сколько и кому можно находиться в Интернете. Если дети старше - то побольше. Сейчас идут олимпиады, и моя старшая дочка следит за своими результатами. С другой стороны, мониторинг и контроль вешать только на родителей неправильно. Выявляются сотни деструктивных субкультур, которые плохо влияют на детей. Группы по поиску наркокурьеров - там 200 тысяч несовершеннолетних! Они находятся там. Ребенок заинтересовался контентом, пошел туда и остался там. И здесь мы с вами выходим за грани Интернета и говорим о теме детского досуга. Когда ребенку нечего делать он попадает в эти сети. В этом деструктивном контенте его слышат, приветствуют, и он там остается. Сегодня признали экстремистским движение АУЕ (признано Верховным судом России экстремистской организацией и запрещено в России. - Прим. ред.), все проявления будут преследоваться, уже есть серьезное государственное решение этого вопроса. Но остались другие направления и надо бороться. Есть центры, которые работают с зависимостью от этого контента, - например, в Туле есть такой центр. Есть зависимость от просмотра видео, а есть зависимость от групп. Они несут угрозу для себя и общества. Есть центр, который помогает отвернуться психологически от этой зависимости. Разобраться в своих привычках, быть молодым и активным. Есть много направлений, где молодежь нужна, - кто-то спортом и творчеством занят. Та же интернет-деятельность - блогинг. Мы недавно набирали ребят на слет, Всероссийский слет детских советов. Если кто увлекается блогингом, то это тема позитивного контента, ребята снимали видео. Да, им хочется быть популярным и чтобы им ставили лайки. Да, они делают классные творческие вещи и понимают, что это некая среда, где создается что-то интересное и чудесное для всех. Хочется, чтобы дети почаще в такую среду попадали. Нам, родителям, надо думать над созидательной деятельностью. Есть в национальных целях задачи о повышении числа детей, вовлеченных в дополнительную деятельность. Вот такой совокупный процесс и правильное понимание того, что это не только вина деструктивного контента, но и внутреннее опустошение ребенка, которого не слышат. И здесь необходимо выстраивать алгоритм деятельности, как в Туле, где дети уже попали под деструктивные направления. Профилактировать созидательной деятельностью. Или родительская любовь - она всегда подскажет, где соломку подстелить, где поговорить, где промолчать.